Трудное время - Страница 48

К оглавлению

48

- Мы с Вами, - начала она, - столько говорили все лето, что...

- Все уж переговорили, - подсказал Рязанов.

- Нет, еще не все, - сухо заметила она. - Так как говорили больше вы, а я все только слушала, то теперь ваша очередь выслушать, что я вам скажу.

- Слушаю-с, - наклоняя голову, сказал Рязанов.

- Я хотела... Во-первых, я хотела поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали, и, кроме того, еще за вчерашний раз говор.

Рязанов стоял перед нею, наклонив голову, опустив глаза, и слушал.

- За это объяснение я особенно Вам благодарна.

На слове особенно она сделала ударение.

- Этим объяснением Вы предостерегли меня от очень важной ошибки. В эту ночь я пережила душевный кризис, но теперь я уж совсем здорова. Вы помогли мне в этом. Вы, может быть, и сами не знали, какую оказали мне услугу. Но я вам должна сказать еще одну вещь, которая, вероятно, вас очень удивит. Слушайте! Все наши рассуждения, все, все решительно я помню, я не забыла ничего; каждое ваше слово я помню и знаю, что это так, что вы мне правду говорили...

- Да-с.

- Но, странное какое дело, - представьте, что сегодня я уж Вам не верю; то есть я как-то Вам именно не верю. Это Вас удивит, конечно.

- Нет, - поднимая глаза, отвечал Рязанов. - Я знаю еще другой подобный случай, мне одна барыня вот тоже говорила: я, говорит, знаю, что земля кругла, но я этому не верю.

Марья Николавна закусила губы и торопливо заговорила:

- Ну, да; и я знаю, что у вас на это хватит остроумия, только Вы напрасно трудитесь; на этот раз я говорю совсем серьезно.

- И я на этот раз так же серьезно отвечаю вам, что в моем сравненье нет ничего для Вас обидного; напротив, это так и следует: не верьте никому и мне в том числе; тем лучше, меньше будет душевных кризисов, меньше ошибок.

- Нет, я на это не согласна.

- В таком случае как вам угодно, а я должен ехать, потому что пока мы здесь беседуем, один прилежный земледелец, приглашенный мною, чтобы довезти меня до города, потеряет много золотого времени.

- Ах, я Вас не держу.

- Вы не имеете ничего больше сообщить мне?

- Н-ничего.

Марья Николавна покачала головой.

- Прощайте!

Она протянула ему руку. Рязанов еще раз мельком взглянул ей в лицо: оно было совершенно холодно.

- Прощайте, Иван Степаныч, - сказал Рязанов, входя во флигель.

- Куда вы? Едете? Ну, вот! Не ездите!

- Что ж делать, надо ехать.

- Эх, вы! А я было сбирался с Вами за зайцами. А? Как бы закатились! Ну, так постойте же, я Вам завяжу, - говорил он, вырывая у Рязанова узел. Ничего Вы не умеете.

Рязанов принялся застегивать чемодан.

- Да что в самом деле, - говорил Иван Степаныч,  - Я и сам погляжу, погляжу, да и тово... Уеду тоже куда-нибудь, в Польшу, - вдруг решил он, поднимая узел. - А? Как вы думаете? Отличная штука! Вы тоже в Польшу 3? Поезжайте, поезжайте! Вот там места-то, говорят.

- Да, места, - не слушая, ответил Рязанов, нагнувшись над чемоданом.

Пока Рязанов с помощью Ивана Степаныча укладывал свои пожитки в телегу, ко флигелю подошла старая дьячиха и привела сына, одетого в заячий тулупчик. Она долго крестила его и, усадив в телегу, все еще кутала и прикрывала старым ситцевым одеялом; торопливо доставала из-за пазухи какие-то узелочки и, будто украдкой от кого-то, совала ему в карман; наконец сняла с себя платок и повязала ему шею.

Марья Николавна все время стояла у окна, и когда мужик задергал вожжами и замахал на лошадей хворостиной, она вздохнула; опустив голову, тихо и задумчиво прошла в свою комнату и стала укладываться в дорогу.

48